Новые предложения Минфина правительству по налоговой системе будут предполагать сокращение прямых налогов и сборов, в том числе социальных сборов, с увеличением косвенного налогообложения — в российских реалиях это налог на добавленную стоимость (НДС) и акцизы. Министр финансов Антон Силуанов, таким образом, не отказался от идеи “фискальной девальвации”, основная задача которой стимулировать экспорт через рост налогов на потребление. Идея, разработанная МВФ и ЕС для стран с де-факто фиксированным курсом, может стать новым риском для ЦБ РФ и возобновить общую дискуссию о соотношении прямых и косвенных налогов в России, закончившуюся ничем в 2006 году, в условиях большей прозрачности бизнеса для налоговых органов.
Антон Силуанов возобновил дискуссию о “фискальной девальвации” для России, начатую летом 2016 года, на конференции Финансового университета, посвященной “новой нормальности” в экономике. Напомним, в общем случае “фискальная девальвация” претендует на решение проблемы экономики с фиксированным валютным курсом и проблемами с увеличением госдолга, а также увеличением общего налогового бремени — термин появился в ходе дискуссий “евротройки” МВФ, ЕЦБ и ЕС, обсуждавшей долговые проблемы Греции в 2011-2015 годах. “Фискальная девальвация” поддерживает экспортеров через реструктуризацию налоговой нагрузки в экономике — ставки налогов на экспорт снижаются, налоги на конечное потребление повышаются, в теории этот эффект аналогичен эффекту от девальвации, невозможной при реализуемой политике currency board или в валютном союзе. “Фискальная девальвация” в последние годы проводилась в Греции (рост ставки НДС до 24%), Латвии, Эстонии, Словении. В странах ЕС вне зоны евро политика применяется с переменным успехом, к ней, в частности, прибегла Венгрия, увеличив ставку НДС до 27%. Румыния, напротив, отказалась от этой политики, снизив в 2016 году ставку НДС с 24% до 20%. Китай использует ставку НДС 17% с широко используемой льготной ставкой 13%.
Исходя из слов Антона Силуанова и комментариев замминистра финансов Ильи Трунина, “фискальная девальвация” в России лишь частично пересекается по целям со стандартной. В первую очередь режим инфляционного таргетирования и плавания курса рубля, по существу, должен считаться альтернативой такого рода стимулирования экспорта и инвестиций в экспортно ориентированные отрасли. Второй момент: Минфин намерен через увеличение НДС после 2018 года решать скорее не проблему низкой конкурентоспособности нетрадиционных для экономики РФ групп экспортеров, а проблему высокого уровня прямых налогов — в первую очередь речь идет о социальных сборах, уплачиваемых в РФ работодателем. При этом Россия находится в уникальной ситуации в сравнении со странами, обсуждающими “фискальную девальвацию”,— низкая безработица и особенности рынка труда с гибкой по мировым меркам заработной платой не требуют от экономических властей учета влияния изменений в структуре налогообложения на занятость. Впрочем, эти же обстоятельства мешает и расширению инвестирования в экспортно ориентированные отрасли — без гарантированного притока рабочей силы демографическая ситуация вряд ли позволит Минфину обеспечить таким налоговым маневром рост производства в этих сферах.
Наконец, есть и специфическая проблема, связанная с устройством госфинансов,— снижение ставок прямых налогов (если речь идет о системе бывшего единого социального налога) увеличит потребности Пенсионного фонда в федеральном трансферте, тогда как политика последних лет была ориентирована на большую сбалансированность ПФР. Очевидно, что реализация идеи Минфина потребует перестройки всей системы соцобеспечения и ухода от страховых принципов работы пенсионной системы, системы соцстраха и здравоохранения. Отметим, последним анонсированным шагом правительства в этой сфере было не снижение, а повышение тарифов Фонда ОМС после уже совершившегося увеличения акцизов — также косвенных налогов. При этом особенности исчисления НДС в России делают его скорее налогом на конечное потребление, чем на добавленную стоимость,— в нынешней системе администрирования налога его переложение на конечного потребителя крайне эффективно.
С большой вероятностью Минфин руководствуется не только экономическими соображениями, но и ростом эффективности собираемости НДС Федеральной налоговой службой в 2014-2016 годах. В новой бизнес-реальности, которая начнет складываться в 2018 году и сильно повысит прозрачность бизнеса для государства, эффекты от “фискальной девальвации” могут выглядеть иначе — стандартным ответом на нее является рост теневого сектора в ВВП, который будет затруднен.
Источник: Коммерсантъ
