Совет директоров ЦБ снизил ключевую ставку Банка России на 100 базисных пунктов — теперь она составляет 11,5% годовых. Впрочем, возможности дальнейшего снижения ставки ниже, чем весной 2015 года, предупредила председатель ЦБ Эльвира Набиуллина. Главная проблема Банка России — негативные ожидания. Ситуация в экономике лучше, чем рассчитывал ЦБ. Но население и аналитики с трудом верят в будущее снижение инфляции, инвесторы — в рентабельность новых проектов, потребители — в свою платежеспособность, да и сам Банк России — в быстрое восстановление экономического роста.
Снижение советом директоров ключевой ставки на один процентный пункт было событием ожидаемым — консенсус-прогнозы прошлой недели предполагали, что она будет снижена в диапазоне 0,5-1,5 процентного пункта. Тем не менее заявление Эльвиры Набиуллиной, комментирующее решение, днем 15 июня вызвало даже краткосрочное укрепление рубля против тренда (см. справку): глава ЦБ дала понять, что “потенциал дальнейшего снижения ставки” меньше, чем ранее. Из этого может следовать, что Банк России в следующий раз может “пропустить” очередное снижение ставки, во всяком случае, возвращение ее к докризисным уровням может происходить медленнее, чем ожидалось еще в марте 2015 года.
“Мы часто слышим призывы к Банку России предпринимать более агрессивные шаги по снижению ключевой ставки. Однако попытка достичь быстрых результатов может привести только к дестабилизации ситуации, созданию и наращиванию дисбалансов в экономике”,— заявила глава ЦБ, пояснив, что замедление кредитования, в том числе в будущем, объясняется не только снижением предложения денег, но и спроса на них. Взятый ЦБ темп снижения ставки объявлен сбалансированным: “Резкое снижение процентных ставок может привести к снижению привлекательности рублевых вложений”,— заявила госпожа Набиуллина: последствием же нового отказа от рубля будет его ослабление, рост оттока капитала, волатильность финрынков.
Непосредственной причиной осторожности ЦБ стали итоги новой волны исследований ЦБ инфляционных ожиданий. В докладе Банка России о денежно-кредитной политике (ДКП), опубликованном вчера вечером, констатировалось: снижение ожидания населением роста цен в мае 2015 года как минимум стабилизировалось, прямые оценки наблюдаемой и ожидаемой инфляции в опросах, проводимых по заказу ЦБ ФОМ, даже незначительно повысились (население, например, ожидает 14,3% роста инфляции). При этом Банк России констатирует, что реальный индекс потребительских цен растет ниже весенних прогнозов ЦБ: вчера Эльвира Набиуллина уже вполне уверенно говорила о снижении инфляции в июне 2016 года ниже 7% год к году, у ЦБ больше нет сомнений в том, что “таргет” в 4% годовой инфляции будет достигнут в 2017 году — во всяком случае, если не произойдет чего-то экстраординарного.
Доклад о ДКП при этом содержит десятки прямых и косвенных подтверждений тому, что прогнозы аналитиков Банка России в марте 2015 года были немного пессимистичнее, чем демонстрирует экономическая реальность. Новая оценка Банка России по снижению ВВП в 2015 году в новой базовой версии прогноза — 3,2% (ранее 3,5%), пик спада динамики ВВП придется в этом сценарии на третий квартал 2015 года, после чего начнется восстановительный рост. Впрочем, это будет крайне слабый рост: в 2016 году он даже в базовом сценарии описывается как “околонулевой”, а в 2017 году не будет выше 2,4% ВВП (в 2018 году — 1,7%). Это сценарий при умеренном росте цен на нефть (до $80 за баррель в 2018 году). “Сценарий 2” предполагает постоянные колебания нефти около $60 за баррель, спад ВВП в 2016 году на 1,2%, нулевую динамику в 2017 году и выход на вялый (1,7% ВВП) рост в 2018 году. “Стресс-сценарий” с $40 за баррель нефти ЦБ, призналась госпожа Набиуллина, просчитывает количественно, но рассказывает о нем лишь в качественных терминах.
Доклад о ДКП, вопреки ожиданиям, все же дает однозначный ответ ЦБ об условиях пополнения резервов до уровня $500 млрд (см. “Ъ” от 5 июня). “Вторая цель” Банка России после инфляции реализуется лишь при растущих ценах нефти. Де-факто в этом сценарии ЦБ констатирует: в ближайшие месяцы и годы всегда будет приобретать на рынке доллары при цене нефти выше $50-60, стерилизуя поступление на рынок дополнительной ликвидности до 2 трлн руб. в год сокращением предоставления ликвидности банкам другими инструментами.
Отметим, и в базовом, и в пессимистическом сценарии ЦБ вновь сократил прогноз динамики денежной массы (М2) — в мартовском выпуске доклада о ДКП на 2017 год ожидался рост агрегата до 20-25% годовых (сейчас 6-7%), в июньском прогнозе динамики денежной массы даже на 2018 год — 8-13%. Почти невозможно рассматривать этот прогноз как неверие ЦБ в то, что в обозримом будущем Банку России вообще придется значимо расширять денежную массу, реагируя на увеличившийся спрос на деньги. Впрочем, текущее долгосрочное отношение кредита к ВВП ЦБ в спецсекции доклада о ДКП уже также признает равновесным.
Неожиданное упорство населения и аналитиков в непризнании снижающейся инфляции (ее замеры Росстатом показывают, что пик потребительской инфляции пройден в РФ в апреле 2015 года) может быть объяснено конъюнктурными факторами. Курсовая нестабильность мая могла вызвать ожидание нового “эффекта переноса”, притом что эффект переноса курса на инфляцию от обвала рубля в феврале–марте 2015 года, по расчетам ЦБ, уже исчерпан — также раньше, чем можно было ожидать. Хороших новостей в докладе о ДКП в целом больше, чем плохих. Так, ЦБ отмечает меньшее, чем можно было рассчитывать, падение инвестиций. Впрочем, все эти новости — условно позитивные. Так, довольно подробное обсуждение в докладе о ДКП роли опережающих бюджетных расходов в первом квартале дает понять, что собственно частные инвестиции продолжают снижаться — несмотря на финрезультаты последних двух кварталов, которые лучше ожидаемых. Один из главных тезисов ЦБ — кризис усилен резким сокращением потребления и ростом сбережений в начале 2015 года. Это, в логике регулятора, поддержало финрынки в условиях закрытия внешнего кредита, однако сейчас обеспечивает выход из кризиса сниженными темпами. Этот механизм, как и, возможно, постоянно высокие инфляционные ожидания (они формировались на этом уровне годами),— факторы долгосрочные.
Опубликованная вчера оценка Росстатом ВВП по первому кварталу 2015 года неплохо иллюстрирует тезис о “кризисе ожиданий”. В отраслевом измерении в спад в 2,2% существенный вклад внес обвал в строительстве на 4,1%, в торговле на 6,6%, в финансах на 3,9% и в услугах на 6,9%: это сектора, наибольшим образом зависящие от готовности экономических игроков тратить, а не сберегать и от их веры в успех новых инвестпроектов. Начавшись с внешнего шока (обвала цен на нефть, санкций и контрсанкций — последние, отметим, в ЦБ считают малозначимыми по вкладу в экономическую динамику), кризис 2014-2015 годов продолжается все в большей степени как кризис доверия в экономике и кризис настроений. В этих же вопросах Банк России управляет исключительно инфляционными ожиданиями — все прочие ожидания формируются взаимодействием общества с другими органами власти.
Источник: Коммерсантъ
