Отставка министра экономики Алексея Улюкаева после задержания его в офисе “Роснефти” формально самая громкая коррупционная история года. Впрочем, пока даже в правительстве не нашлось ни одного человека, открыто верящего в причастность министра к коррупции и в то, что “утрата доверия” им у президента Владимира Путина обоснованна,— есть, напротив, общая уверенность в том, что глава Минэкономики мог стать жертвой политических интриг вокруг приватизации “Роснефти”. Одной из причин происходящего следует считать невозможность рационального решения госслужащего в случае неразрешимого политического конфликта. Во всем мире это добровольная отставка, которую только в России можно не принять.
С задержания экс-министра экономики Алексея Улюкаева по подозрению в коррупции в офисе государственной нефтяной компании “Роснефть” — по версии СКР, при передаче ему $2 млн за содействие при покупке государственного же пакета “Башнефти” — прошло полтора месяца. За это время в деле не появилось подробностей из официальных источников, сам господин Улюкаев вины не признает, и насколько обоснованны обвинения, судить сложно: ранее задержания представителей даже президентской ветви власти — экс-губернаторов Никиты Белых и Владислава Гайзера — сопровождались видеозаписями, но в случае с Алексеем Улюкаевым этого не произошло. За полтора месяца и из министерства не просочилось ни слова о том, что кого-то из чиновников подозревают, допросили или задержали. Как будто экс-министр получил миллионы долларов за то, что аккуратно вывел из-под подозрений в соучастии сотрудников, помощников, контрагентов и посредников, самостоятельно, один обслуживая интересы государственной нефтяной компании “Роснефть”.
Чиновники допускать такую возможность отказываются — по мотивам, которые четко сформулировал экс-глава ЦБ Сергей Дубинин: “Очень трудно поверить в версию, что кто-то разумный захотел вымогать деньги у “Роснефти” и у Сечина. Я знаю Улюкаева много лет, мы не были близкими друзьями, но он точно разумный человек”. И эта позиция успела стать общим местом в Белом доме. Власти же не спешат развеивать это коллективное неверие (в политическом смысле, отметим, для “вертикали” скорее тревожное) ни словом, ни делом — 23 декабря Владимир Путин заявил: до суда “выводы делать нецелесообразно и вредно”.
Возможно, впрочем, что сюжет, эпизодом в котором стал арест министра, объясняется не в уголовной или медицинской, а в административной логике. На одном из предновогодних мероприятий непосредственный руководитель господина Улюкаева глава правительства Дмитрий Медведев неофициально подтвердил: незадолго до ареста экс-министр намекал ему на желание уволиться, хотя и не подавал формального прошения об отставке. Премьер добавил: если бы с чиновником не произошло то, что произошло, он со временем сам бы его уволил — в последнее время министр чаще жаловался на здоровье и заметно меньше работал.
Оформленная как намек просьба Алексея Улюкаева совпала с резким ослаблением его административной позиции. Основное, чего от Минэкономики добивались в Белом доме в 2016 году — переверстка макроэкономического прогноза под новые ориентиры ЦБ по инфляции, без которого не мог быть сверстан бюджет 2017-2019 годов (де-факто самый проблемный бюджет России с начала 2000-х годов),— было уже сделано, и чиновник перестал быть незаменимым и для коллег, и для руководства. Однако нельзя сказать, что министра оставили в покое — как минимум он осуществлял формальный контроль над сделками, которые в 2016 году принесли бюджету 1 трлн руб. То же, что ни одна из них не соответствовала в итоге схемам, о которых говорил министр, свидетельствует о том, что трения с остальными участниками процесса у него на момент приезда в офис “Роснефти” были.
Отправь премьер-министр подчиненного в отставку — и ему самому, и следователям нечего было бы делать в офисе на Софийской набережной. Общаясь с обитателями Белого дома, мы нередко слышим истории о том, что имярек “хочет уволиться, но его не отпускают”. И если неверие чиновников во внезапную утрату Алексеем Улюкаевым всякого разума и осторожности может привести к выработке хоть какой-то конструктивной позиции в правительстве, то позицию эту стоило бы сформулировать так: не отпускать того, кто хочет в отставку, опасно и для него самого, и для окружающих. Понимание же этого всеми обитателями Белого дома, наоборот, может стать для них коллективной гарантией безопасности — оказывать давление можно только на тех, кто не имеет возможности его избежать.
Источник: Коммерсантъ
